April 29, 2025

Музыкальный привет извозчикам от Burito

• 

• Завершился девятый сезон музыкального шансон-шоу «Три аккорда». Как и ожидалось из логики выступлений участников, победил Иван Замотаев. Победил заслужено — выступал самозабвенно, креативно, ярко. О нем мы еще поговорим в следующих постах. И в частности, о его исполнении песни Вертинского «Пикалло бамбино». На четыре балла от Ивана отстала Зара, которой, в общем-то и не совсем понятно, зачем нужно было участие в этом шоу — если Иван явно хотел «выстрелить» и совершить прорыв, то Зара уже давно завоевала свое место под солнцем — певица она выдающаяся, поклонников в достатке, а что решила принять участие — ее личное дело. В любом случае ей огромное спасибо за потрясающие песни и номера. А сегодня мы хотим обратить внимание на некий казус Гарика Burito. Вернее, не его казус, а членов жюри. Напомним, что в финале певец исполнял «Песню старого извозчика» Леонида Утесова. Все помнят, что в ней «метро сверкнул перилами дубовыми, сразу всех он седоков околдовал». Фактически случилось то, чего все мы в нашем постсоветском пространстве ныне боимся — человек остался без работы. Так вот, Гарик выбрал для имиджа стиль стимпанк — вышел в мощном черном цилиндре на голове со стимпанковскими очками, ну и в остальном прикиде этого викторианского стиля ни себя, ни кордебалет не обделил. К чему логика Burito при выборе костюмов и концепции выступления вообще? Стиль стимпанк — это отражение индустриального прорыва в викторианскую эпоху. Понятно, что пришел он из старой доброй Англии времен королевы Виктории. В России промышленный бум тоже случился в Петербурге — городе Путиловских заводов, фабрик, верфей, и это уже потом, и много позже, он стал называться культурной столицей, а так-то, и в первую очередь, Питер был и есть рабочий город. Согласитесь, преимущественно все мы называем его Питер и иногда, чаще на официальном уровне, Санкт-Петербург, верно? И именно Питер ассоциируется с путиловскими рабочими, впоследствии с легендарным Кировским заводом («Красный путиловец»). И вдвойне странно, что коренной петербуржец или питерец Алекандр Яковлевич не понял, к чему такой прикид Burito в этой песне. А Burito всего-то на всего такими костюмами и сценической постановкой на свой лад подчеркнул горе старого извозчика — ведь сталинская индустриализация — первая линия метро от Сокольников до Парка Культуры оставила и его, и его старую кобылу без работы. Отдадим должное — Розенбаум еще ловко выкрутился: 100-процентов не понял про костюмы, но сказал, что «было много балета и мало Burito». Гарик, как всегда, мило-кришнаитски сложил в ответ ладошки. Шуфутинской тот вообще загнул что-то про далекое будущее, и пожалел, что он этого будущего по всей видимости не увидит. При чем здесь будущее, Михаил Захарович — викторианская индустриализация в начале прошлого столетия была? Любовь Успенская со свойственной ей прямотой объявила, что Гарика она любит, но ничего в этом его финальном выступлении не поняла. Ну что же — хотя бы честно. Один Трофим поставил Гарику туза, как он сказал, за смелость. Остальные дали королей. Трофим, кстати, возможно что-то из креатива Гарика и понял. Что же, господа-товарищи судьи, тщательнее нужно, тщательнее, как говаривал один весьма непростой себе на уме сатирик. Кстати, подобная песня про извозчика, также оставшегося без работы, и пропивающего последние песо в беседе со своей старой лошадкой, есть и в классике золотого века аргентинского танго. Диалог возчика с лошадью о их безнадёжной судьбе — один из самых пронзительных танго Люсио Демаре. Именно его версию мы чаще всего слышим на танцевальных площадках, хотя классическая запись оркестра Аnibal Troilo, сделанная на несколько недель раньше, тоже имеет свою ценность. В то время старые конюшни Буэнос-Айреса постепенно исчезали, уступая место новому времени. Политические перемены, связанные с именем братьев Демаре (приведшие к установлению националистического режима), наложили отпечаток и на танго: теперь требовались возвышенные, проникновенные мелодии, исключающие тематику драк, пьянства и жаргонизмов. Поэтический текст Карлоса Бара достойно преодолел все сложности этого непростого периода в истории танго и навсегда поселился в сердцах меломанов. Вот текст в переводе с испанского: не гони, мой белогривый. Никто не ждёт, никто не томится ожиданием — кем бы я ни был, когда бы ни вернулся, опоздание уже не имеет значения. Одиноким спешить некуда. Сумерки опускаются, принося с собой картины прошлого, от боли которых нет избавления. Каждый выезд со двора будто расширяет пустоту внутри — ведь понятно: что-то безвозвратно утрачено. Тянет туда, где в барахольной дымке мерещатся призрачные надежды. Глоток забвения из стакана лишь усиливает объятия беды. Рана не заживёт, воспоминания не сотрутся. Парадокс в том, что между затяжками память становится только острее. Не торопи, мой светлый конь, наш небогатый возок. Пусть цокот копыт, словно метроном, убаюкивает видениями тех времён, когда... Нас больше никто не встретит так, как встречали прежде, когда стремительной рысью я мчался навстречу радости, называя её своей подругой. Согласитесь, трагичная история и близки судьбы русского и аргентинского извозчиков, ставших жертвами индустриализации. Давайте послушаем аудиопривет от Гарика Burito, Леонида Утесова песенку «Старого извозчика» и Хуана Карлоса Мирандо танго «No te apures cara blanca».

  Песенка старого извозчика Гарик Burito

  Песенка старого извозчика Леонид Утесов

  No te apures cara blanca Хуан Карлос Мирандо